Ох как корчился он и кривлялся, как одежды в куски изрывал
И толпою народ собирался потешался и горя не знал
Ну дурак, сумашедший, ну что же, что там бесов сидит целый полк
Не у нас же в домах куралесит и беснуется бешенный волк
А у нас и дома и машины, жены, дети, работа всегда
Иногда так бывает что спину не спрямить – заедают дела
А ему – сумасшедшему, что же, знай себе волком вой на луну
Ни забот у него, ни работы, на помойках находит жратву
Но явился Христос и бродягу от бесовства избавил тогда
И не только очистил, но разум возвратил душу спас навсегда
И тех бесов но ихней же просьбе Он на стадо свиней напустил
Свиньи с кручи в озерную воду все попрыгали, - след их простыл
А у нас и без этого дела, всё в делах, и забот полон рот
Ну а это совсем уж заело, что себе позволяет вот тот?
До безумца нам не было дела, но теперь возникает вопрос:
"Кто платить за свиней наших будет, этот псих или этот Христос?"
Но ни тот ни другой ни копейки нам не дали за наших свиней
Это ж наше, моё, как посмел Он, ведь любили свиней как детей.
Ты от нас убирайся скорее, дай нам горе своё пережить
Если Ты всех безумцев излечишь, кто тогда будет всех нас смешить?
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.